Очередным звоночком для нее стал отказ целого ряда стран Азии, Африки признавать наши дипломы по причине некачественной подготовки студентов. В результате из-за недостаточного финансирования и некачественного образования вузы теряют оплату иностранных студентов, что загоняет их (вузы) еще глубже в нищету.
Новая Болонская система стимулирует лишь послушание и дисциплинированность студентов. Одним лишь присутствием на парах можно заработать большое количество баллов, не особенно преуспевая при этом в овладении материалом.
Но проблема качества образования стоит перед и большинством стран Западной Европы. Кризис образования, кризис финансирования выводит на улицы американских и европейских городов тысячи протестующих студентов и преподавателей. Все это стимулирует дискуссии в педагогических кругах о будущем университетов.
Дело в том, что цифровые технологии подмывают самые основы университета. Десять лет назад Питер Друкер заявлял, что через 30 лет крупные университеты станут анахронизмом. По мере распространения цифровых технологий вуз теряет свою монополию на образование.
Новое поклоление студентов, выросших в интернете, воспринимает информацию уже несколько по-иному, им сложно воспринимать информацию в режиме односторонней связи, в режиме “радиовещания”. Профессор, стоящий за кафедрой в огромной лекционной аудитории считается «прогрессивними освітянами» непригодным для детей, выросших у монитора. Собственно, резко увеличилась пропасть между тем, как предположительно студенты воспринимают информацию и тем, как они ее воспринимают на самом деле.
Опросы студентов престижных американских колледжей показывают, что они желают больше живого общения в форме диалога и отвергают лекцию как форму обучения, предпочитая Google и Wikipedia. Односторонняя лекционная форма обучения была больше приспособлена для нужд индустриального века, современные студенты предъявляют иные требования. Фактически заваленные инфой, они требуют того, кто помог бы ее систематизировать в целостную картину мира. Поэтому острие критики принятой педагогической системы направлено также и на узкопрофильное образование, требуя развития междисциплинарных связей.
Одно из наиболее часто высказываемых пожеланий преподавателям в колледжах: посредством живого общения связывать фрагментарные знания всех дисциплин в общую картину. В одной из последних New York Times была провокационная статья Марка Тэйлора (Колумбийский Университет) «Конец знакомого нам университета», где говорится, что большинство университетов производит продукт, на который нет спроса.
Узкопрофильное обучение не позволяет быстро перестраивать обучение одной дисциплины на обучение иной, не смежной. Проблема эта восходит еще к Канту, который в 1798 году писал: «университеты должны строить процесс образования, учитывая массовое производство и разделение труда, каждая дисциплина должна иметь отдельного преподавателя».
Тэйлор же полагает, что узкопрофильное образование необходимо перестраивать в самой основе посредством развития междисциплинарных связей и тесного сотрудничества между вузами, а также отмены срока обучения. Процес обучения предполагается проводить посредством диалога и отмены лекционной формы, как явления «замороженного» несколько веков назад и устаревшего. Форма одностороннего «радиообучения» подходила еще для бэбибумеров, отражая и политическую форму одностороннего обращения политиков к народу.
Современное поколение детей менее склонно к послушанию, усидчивости, концентрации внимания и одностороннему восприятию информации. Они обучаются несколькими способами одновременно. В качестве аспектов современного обучения называются: интерактивность, асинхронность и многозадачность, постоянное сотрудничество между студентами.
Молодые американцы и европейцы выросли в эпоху мобильных и интерента, воспринимаемых столь же нормально, как холодильник. Постоянное присутствие интерактива в период формирования мышления повлияло на способ развития мозговой активности, следовательно – на возможность обучения тем или иным методом. Грубо говоря, раз мы имеем измененное сознание, то и педагогику вузов следует перестраивать под него. Способ восприятия информации стал менее линейным и требует частого переключения между темами, задачами и дисциплинами.
Многие исследователи, конечно, считают, что Google оглупляет, не позволяя сконцентрироваться и глубоко вникать в определенную тему. Но, фактически, все уже свершилось – цифра изменила способ работы мозга, подстраивая его под решение задач цифровой эры, предполагая и обратную связь, и решение нескольких задач одновременно, активизировав любопытство, не ожидая при этом, что скажет профессор. Все это не может не повлиять и на отношения преподавтель – студент, нивелируя психологическую дистанцию между ними.
Серьезный удар в скором времени придется испытать именно крупным университетам, обучающим студентов большими группами. «Chronicle» приводит статистику по США, где 20% студентов, около 4 миллионов, обучаются посредством курсов он-лайн. Один только университет Феникса ежегодно набирает таким образом 200 000 студентов.
Ричард Суини из университета Нью-Джерси так комментирует новое покление студентов: «Они хотят учится. Но учится так, как это им больше подходит». Принцип интерактивного обучения, освоенный Корнелльским университетом, предполагает постоянную корректировку программы самими студентами. Преподаватель же имеет лишь некоторое время на подготовку. Подобная техника обучения в дискуссии «на равных», «испытанная» там на 350 студентах дала гораздо более высокие результаты относительно, студентов, посещавших лекции.
Фактически под сомнение ставится фундаментальный вопрос – цель университета. В старой модели «преподаватель обучает – студент учится» предполагалось запоминание большог объема данных (контента). Современная система должна скорее помогать анализировать и ориентироваться в потоке информации.
Новое поколение студентов на самом деле обучается быстрее, но и перестроенная система мозговой активности требует большей скорости подачи информации, постоянной корректировки и частого переключения. Современные студенты США желают видеть процесс обучения более интересным и веселым.
Один из экспертов «цифрового обучения» Сэймур Паперт комментирует это следующим образом: «проблема образования в том, что когда вы учите вы одновременно лишаете ребенка радости собственного открытия. Когда ребенок учится говорить, он полностью погружен в социальный контекст, присутствует высокая мотивация к обучению. В школе процесс обучения замедляется, так как он не подстроен под насущные проблемы отдельного ребенка в данную минуту. Когда ребенок познает тайны этого мира, он желает все попробовать, процесс обучения приносит ему радость, порождая любопытство». Этот же принцип воспитания дошкольников предполагается распространить и на вузы.
Следующий аспект, которого должна лишиться педагогика – предположение, что студент должен обучаться самостоятельно. Подсказки, передача шпаргалок, списывание и прочие виды сотрудничества студентов сейчас еще запрещены. Прогрессивные освітяни считают, что студент начинает интернализировать инфу, только когда делятся ею с товарищами. «Обучение происходит не во время лекции, а когда выходя из аудитории, вы обсуждаете материал с другими».
Но и, естетвенно, сам лекционный зал также подвержен резкой критике, как пример массового образования, массового производства и масс-медиа. Майкл Уэш, профессор антропологии Канзасского университета, попросил 200 студентов высказаться о системе образования. Вердикт – ничего не изменилось с конца ХІХ-го века, когда появилась доска для визуализации информации. По словам Уэша, студенты описали удручающую картину: «большие аудитории, преподаватели, не знающие своих студентов даже по именам” и т.д. Сейчас они могут получить образование фактически не посещая лекции вообще. А когда интеллектуальная элита начинает бойкотировать принятую модель педагогики – это уже приговор всей системе образования.
Вопрос ставится таким образом: если всё можно получить «интерактивным образом», выбирая себе профессора из целого ряда, то зачем же платить больше?
Еще один аспект образовательной реформы – пересмотр формальной роли диплома или сертификата. Не секрет, что университеты в современном обществе отсортировывают людей посредством допуска к экзаменам и присвоением степени. Тем самым они осуществляют стратификацию общества, ставя штамп годности на будущем работнике. «Они прошли все препоны, для предпринимателей это служит сигналом – они дисциплинированны и готовы играть по правилам».
Но престиж университета базируется не на дисциплине, а на качестве обучения. Если вуз начинает проигрывать в этом отношении альтернативным вариантам обучения, значение и престиж его диплома также теряются со временем. Как все это должно сказаться на кампусах? По логике, если не будет аудиторий и учебных корпусов, то не будет и кампусов, соответственно и опыта студенческой жизни.
Но кампусы предполагается сохранить, правда, без учебных корпусов. Интерактивные курсы должны проводится желательно именно в кампусах, позволяя в свободной и непринужденной обстановке обсуждать материал и интернализировать его в процессе живого общения.
Как говорит Луис Прэнза (University of Akron): «Пришло время изменять сам университет, модель педагогики и само отношение к миру. Почему студент должен ограничиваться обучением у профессора, чьи лекции он посещает? Почему в эпоху цифровых технологий он не может взять курс профессора другого университета?
Интернет необходимо использовать для создания некоего подобия глобальной Академии. Иными словами, выбрать наилучшие курсы, соединить их между университетами во всем мире. Такая глобальная Академия должна быть открыта он-лайн для всех желающих».
Дмитрий Колесник
http://infocorn.org.ua/2009/07/01/pedagogyka__veka_vyzhyvut_ly_unyversytety_