Защищающийся не идеалист, я не идеалист. Схема защит известна всем, кто ее проходил, и это не проблема вкладов и взаиморасчетов. Убивает особая сопутствующая экономика унижения, со своей дедовщиной, с расшатыванием субъекта внутри тебя.
Есть такое слово оппонент .
Вот он, сидит в привокзальном буфете, 120 килограмм белесого с нездоровыми розовыми пятнами мяса, плотно затиснутого в серый костюмчик с посеревшими от постоянного напряжения нитками на швах, утирает пот, ест принесенную с собой колбасу по цвету похожую на него самого, смотрит водянистыми глазками, печально, прискорбно, и в то же время с колким интересом. Рядом запотевшая, мутная от недомыва кружка с пивом. Это интеллектуал .
Когда совсем невмоготу смотрю в сторону, с трудом сдерживаюсь, это не я там, напротив него, быть наблюдателем только хуже, я вижу обоих, вижу разительное отличие в динамике фигур, тембре голоса, взглядах, даже запахи различаю, они стягивают горло как при плаче.
– Колбаску- то я, молодой человек, всегда с собой вожу.
Вдруг что (почти подмигивает) причмокивая и затем печально:
– Вы меня только один раз упомянули в тексте, это оскорбительно, в конце концов, только из уважения к А. соглашаюсь быть вашим оппонентом!
– Деньги?.. я такие вопросы молодой человек вообще не обсуждаю, но, я не как другие, я напряженно работаю над вашими текстом, а я человек больной, у меня давление, сердце (откусывает колбаску, заглатывает пиво, шумно выдыхает воздух сквозь ноздри) и потом , вы же потом на этом (диссертация) будете зарабатывать неплохие, даже большие деньги, можно сказать (мечтательно закатывает глаза). И вообще я доктор наук, профессор, где Ваш пиетет к профессору? Где?! А?! Вы побегайте, побегайте, Вам пригодится, на будущее.
– Значится так (доел колбаску, вытер толстые пальцы о край салфетки) человек я не молодой, сплю плохо, потому позаботьтесь, чтобы номер выходил во внутренний двор, ну и конечно дополнительный радиатор поставить в комнату надо. А еще, я на банкет после защиты не хожу, я в оперу хожу, потому позаботьтесь уж…
– Работа у вас ничего, хорошая работа, но правки надо внести, и уж конечно привезите мне ее в Н. до защиты, еще раз с вами ее посмотрим, а то даже порядочные люди – сделаешь им замечание, а они его не исправят, так чтобы у нас такого не было, покажитесь до защиты.
Раскрываю бумажку с жирным следом от колбасного пальца, на листе замечание: три раза в тексте упомянуть фамилию уважаемого оппонента. Работу он не читал . Все .
Меня от этого тошнит.
Потому что можешь не защищаться ты, но у тебя подрастает хороший аспирант, и вместо плевка и стука двери, тебе идти туда, в это мелкое, бедное и очень завистливое сообщество, на поклон, иначе не защитится он. Этот замшелый, медленный, малоподвижный, живущий на взаимном сговоре мирок плодит научные кадры получившие дозу унижения, поломанные, забирающие дозу унижения у пришедших за ними. Зарабатывающих на том, что имеют ренту на ранг. Ренту в том самом понимании сверхприбыли и полного замыкания на себе ресурса.
Нет ненависти. Только липкая блевотина презрения, жалости, содрогания. В такие моменты хочется делать что-то руками. В ремесло, не в «науку».
Автор: Анонимный преподаватель одного из украинских вузов.